В любом деле очень важен этап подготовительный. В нашем случае это белая роба; начищенные, глядеться можно, резиновые сапоги; фонарь; ну и соответствующий душевный настрой.
Необходимые пояснения перед путешествием в преисподню.
Вода попала в трюм сквозь дыры под надстройкой и отжившие своё уплотнения под люками. Судно старое и вопроса о его ремонте я тут касаться не буду. Латаем на ходу, до всего руки просто не доходят. Весь корпус холодной сваркой не залепишь. Происхождение воды: снеговая и дождевая.
Итак, мы готовы. Работаем мы втроём: ваш покорный слуга, краснофлотец Фома Бурелом; очень серьёзный краснофлотец Сергей Сергеевич и главный помощник по всем работам (ГлавПомПоВсемРаб) пёс Гард. Ныне моя очередь нырять в копаня. На краткий миг замираю на краю люка, осеняю себя православным крестом и вниз.
Сыро, гулко, холодно… Осколки зимы доживают свой век в темноте… Будь я более впечатлительным, мне, наверное, стало бы страшно. А так – ничего. Вот и фонарь пригодился. Шлёпаю по щиколотку в воде до недалёкого выключателя. Щёлк, щёлк, щёлк… И по-прежнему темно. Ясно, лампы перегорели. Пока коллега ходит за запасными, осматриваюсь. Воды не так уж и много, но она ровным слоем по всему трюму. Фронт работы впечатляет. Но нас этим не проймёшь. Нужны причины посерьёзней. Меняю лампы. Света почти не прибавилось, паре семидесятипятиватток сложно справиться с таким объёмом темноты. Но всё равно повеселело. Театрально тяжело вздохнув, принимаюсь за работу. Она проста до неприличия: черпаком перемещаем воду в ведро. Руки заняты, голова свободна. Чистой воды механика. Вернее, не очень чистой.
Чего же только через эту голову не пройдёт. За долгую жизнь в подземельях твоего судна. То слагаешь стихи, которым никогда не суждено увидеть бумаги. Судьба у них такая. То пишешь письмо министру транспорта о тяжкой доле речника. Или мечтаешь о той, Единственной, которой и на свете-то нет… В общем, о многом тут передумаешь.
Монотонная ритмичная работа притупляет бдительность. Рядом оказывается сухая (!) бухта старого каната. Сначала, для удобства, я на неё присаживаюсь. Затем усаживаюсь поудобнее… Потом… Будит меня звук выпавшего из ослабевших рук черпака. Снова я уснул за работой! Хорошо хоть не видит никто.
Подпалубное моё одиночество неожиданным образом заканчивается. Я обнаружен стайкой голодных комариных девиц. Жить сразу становится веселее. Мы с ними исполнили странный танец. Приглашали дамы.
Невзирая ни на какие препятствия работа идёт своим чередом. Наполнил ведро, передал наверх, принял порожнее. В минуты отчаяния спасает мысль о грядущем обеде. Она пылает, подобно прожектору локомотива, летящего сквозь дождливую ночь.
А что же мои коллеги наверху? Суровый и ответственный Сергей Сергеевич и ГлавПомПоВсемРаб Гард. Поверьте, им не легче, чем мне. Хотя они и на свежем воздухе. На очень свежем. Нас, как это принято в Сибири, посетило похолодание в вершине мая. Задул снизу злой сиверко. И моряки заклацали зубами. Сидят они вдвоём у люка, ждут очередного ведра. Кутаются в телогрейки, трут красные носы. Замёрзли, зяблики. По очереди прикрывают друг друга от ветра. Флотская взаимовыручка. В редкие затишья от ветра придрёмывают. И грезятся им жёлтые песчаные пляжи, белое полуденное солнце, почти не одетые девы… Чу! Иль это грезится мне?.. Коллективные грёзы речников Обского бассейна.
Высота корпуса брандвахты составляет 150 см. Мне с моими 180-ю грустно внутри. Передвигаться на четвереньках мокро. Потому ходишь полусогнувшись. А организму, утомлённому долгою зимою, это явно не на пользу. Он жаждет груш и женщин. А ты его в трюма…
Процесс взаимодействия железа с воздухом прошёл успешно. Полусантиметровый слой ржавчины свисает с переборок причудливым рыжим лесом. На днище она лабиринт. Без выхода и входа. Освещаю её фонарём под разными углами. И вокруг меня начинают клубиться Образы. Вот вражеская конница Чингисхана мчится на меня лавиной. Сомнёт! В соседнем углу живёт нечисть из русских сказок. Нетопырь, вурдалак, леший и многие другие товарищи собрались за круглым столом. У них идёт брифинг (что это, я не знаю. Да и они вряд ли). Просили не шуметь. Удаляюсь на цыпочках.
А здесь споткнулся. Прямо со стены на меня смотрела прекрасная Незнакомка…
Увлекательнейшее занятие это было прервано внутренним кондуктором, этим мичманюгой- сверхсрочником. Постучав гаечным ключом на «60» по палубе, он напомнил мне, зачем я тут.
Продолжаю трудиться. Несмотря и вопреки.
Подведём итог затянувшегося рассказа. Я не человек. Я бог. Хотя и маленький, но бог. До меня было грязно, мокро, темно… Когда я ушёл, стало сухо, светло и красиво! Теперь тут жить можно.
Трюма осушают не Боги. Но боги осушают их.
Послесловие.
Набросал этот рассказик по свежим следам. Изредка выныривая на Свет Божий. И была вершина мая 16-го. И холод стоял собачий…
1.
2.
3.
4.
5.
6.
7.
